раньше, Херасков вступил в масонское общество. Вместе с князем Николаем Никитичем Трубецким, с которым он был близок, он принадлежал к рейхелевским масонам. Он же вел переговоры по поводу объединения рейхелевских лож с елагинскими. В Петербурге он познакомился и сблизился с Н.И. Новиковым. Получив 28 июня 1778 г. звание куратора Московского университета, он предложил Новикову арендовать университетскую типографию, и в начале 1778 г., в связи с этим, Новиков переехал в Москву, где и развернулась его общественная и просветительская деятельность. В августе 1779 г., по ходатайству Хераскова, Шварц получил место профессора в Московском университете. Пока Херасков был фактически единственным куратором, принимавшим активное участие в делах университета, Шварц пользовался там полной свободой действий и постоянно получал поддержку и сочувствие от Хераскова. Гонения на Шварца в университете начались с возвращением в Москву другого куратора, Мелиссино, который относился к Шварцу враждебно и в конце 1782 г. вынудил его уйти в отставку. Почти все просветительские мероприятия Новикова и Шварца осуществлялись при содействии Хераскова. Так, именно по его ходатайству при университете была учреждена «Переводческая семинария», проект которой был составлен Шварцем.

Тесно сотрудничал Херасков с Новиковым и Шварцем и в их работе по организации масонских лож. В конце 1780 г. он вместе с ними создал новую ложу «Гармония», в которую и вошел одним из первых членов. Когда в 1783 г. в России образовался и был утвержден «Златорозовый крест», Херасков вошел в небольшое число русских розенкрейцеров (девятнадцать человек).

В списке высших должностных лиц масонства за 1789 г. Херасков значился ритором при «Провинциальной ложе», то есть занимал такую же должность, как и Н.И. Новиков в «Управлении теоретическим градусом». Кроме того, они оба входили в состав «Капитула провинции». Лонгинов считает Хераскова «одним из ревностнейших мартинистов». Тем не менее, когда над московскими масонами разразилась гроза, Новиков был заточен в Шлиссельбургскую крепость на пятнадцать лет (просидел четыре года), а Лопухин и Тургенев сосланы в свои деревни, Херасков не подвергся абсолютно никаким карам. Спас его Державин, который ходатайствовал за него перед фаворитом государыни, Платоном Зубовым. До нас дошло благодарственное письмо по этому поводу от Хераскова Державину (8 декабря 1791 г.). В этом письме Херасков прикидывается простачком, никогда и не слышавшим о масонстве; злые люди все на него наговорили: «Чудно мне, что некто враг мой вздумал оклеветать меня какою-то Мартинизмою, о чем я, по совести, ни малого сведения не имею. — Когда мне думать о мартинистах и подобных тому вздорах? Когда? — будучи вседневно заняту моей должностью — моими музами — чтением стихотворцев, моих руководителей. — Взведена на меня убийственная ложь, лишающая меня чести».

Но и после этого некоторое время за Херасковым продолжали следить. 7 июня 1792 г. князь Прозоровский докладывал государыне, что Херасков поехал в подмосковную, что там он разбирал свои бумаги.

Переходим к его литературной деятельности. Печать масонства лежит на очень многих произведениях Хераскова. Возьмем, например, такой отрывок из оды:

Паду в слезах перед тобою —

Слеза сия есть сердца глас,

Что я не каждый день с тобою,

Не каждый занимался час.

Но кто же верность ей докажет?

Пускай другой придет и скажет:

«Я лучше добродетель чтил!»

В грехах на свете всяк родится;

Но мне вина моя простится,

Когда я ближнего простил.

Творите добрые дела;

Друг друга искренно любите;

Коль зла терпеть вы не хотите,

Не делайте другому зла!

Все, чтущие добродетель, без различия возраста, — и старцы, и юноши, — приглашаются вступить «во храм, отверстый Благодатью».

Сединой старцы умащенны!

Когда вы правым шли путем,

Не молнией сует прельщенны,

Но Добродетели лучом:

С такою на челе печатью

Во храм, отверстый Благодатью,

Не сомневайтеся войти.

Как лозы, юноши, цветите;

Но Добродетель сердцем чтите,

Да краше будете цвести.

Из рукописи ЛУШ в. (собр. С.П. Мельгунова, приобр. у Ланге в Риме)

Обращает на себя внимание употребленное здесь выражение «молния сует»: в обряде посвящения в масоны есть любопытная подробность. «При спадении повязки с глаз посвящаемого он видел на мгновение вспыхнувший и сейчас же угасший свет»; «“так проходит слава мира, все удовольствия тленной жизни, все радости земли!” — восклицал вития или мастер ложи»[31].

Самым замечательным лирическим произведением Хераскова является известный гимн «Коль славен». В «Собрании образцовых русских сочинений» (часть I) гимн это назван «Переложение псалма 64», но в действительности в них мало общего. Гимн этот, получивший широкое распространение, по происхождению своему, несомненно, является масонской песнью, которая исполнялась в собраниях масонских лож[32]. Особенно характерную мысль мы встречаем в заключительной строфе:

О Боже! Во твое селенье

Да взыдут наши голоса!

И наше взыдет умиленье

К Тебе, как утрення роса!

Тебе в сердцах алтарь поставим:

Тебя, Господь, поем и славим.

Две промежуточные строфы, которые при исполнении гимна сейчас часто опускаются, содержат намеки на застольный характер этой религиозной песни:

Тебя Твой агнец златорунный,

Тебя изображает нам!

…Ты нас трапезой насыщаешь

И зизждешь нам в Сионе град.

Ты смертных, Боже, посещаешь

И плотию своей питаешь.

В последних двух стихах можно увидеть намек на «трапезы любви», свершаемые масонами в воспоминание о Тайной Вечере. На этих трапезах происходило и причащение масонов.

В VII томе «Творений» Хераскова, где собраны его стихотворения, довольно значительная часть отведена «одам нравоучительным». Это рассуждения на различные нравственные темы, что видно и по заглавиям: «Добродетель», «Терпение», «Честь», «Умеренность», «Спокойство», «Правда», и т. д. Идеи, высказываемые здесь, по большей части не отличаются оригинальностью. Это все излюбленные в XVIII в. размышления о тщете земного, об истинной и ложной славе, о равенстве всех перед смертью.

Виньетка к поэме Хераскова «Владимир»

Счастье полагается в неустанном делании добра:

Все корысти в мире тленны:

Бисер, золото, сребро;

Делай и люби добро —

В нем все блага заключенны.

Не следует падать духом, не следует наводить уныние на других:

Любуйся прелестями счастья,

На светлый луч его гляди;

Но взором пасмурным ненастья